Пары по истории литературы первокурсникам все-таки поставили.
Кессиди была воодушевлена: наконец-то, она сможет считать свое образование полным.
Кессиди была воодушевлена: наконец-то, она сможет считать свое образование полным.
Эштон был погружен в свои мысли.
Вообще, последние несколько дней он ходил странный: больше молчал, был рассеян. Наверное, это работа в архиве так на него действует, думала девушка. Что ж, все возможно; она сама часто недосыпала и недоедала из-за совмещения работы с учебой. Ничего, потом легче пойдет.
По Ренатиному лицу ничего нельзя было понять. Ее голубые глаза всегда смотрели внимательно, прохладно и немножко грустно.
По Ренатиному лицу ничего нельзя было понять. Ее голубые глаза всегда смотрели внимательно, прохладно и немножко грустно.
"Дааа, - думала Кессиди, - Джареду трудно придется"...
Она заметила в нем, брате Эша, эту разительную перемену. Его легкий нрав превратился в задумчивое молчание, глаза стали влажными, а взгляд - ищущим. Он влюбился и не мог этого скрыть.
- Доброе утро, господа студенты, - это приветствие, произнесенное с какой-то особенной интонацией глубоким голосом, пронзающим любое пространство, заставило девушку вздрогнуть.
Привычная возня закончилась; взгляды "господ студентов" обратились к источнику этого проникновенного голоса.
Она заметила в нем, брате Эша, эту разительную перемену. Его легкий нрав превратился в задумчивое молчание, глаза стали влажными, а взгляд - ищущим. Он влюбился и не мог этого скрыть.
- Доброе утро, господа студенты, - это приветствие, произнесенное с какой-то особенной интонацией глубоким голосом, пронзающим любое пространство, заставило девушку вздрогнуть.
Привычная возня закончилась; взгляды "господ студентов" обратились к источнику этого проникновенного голоса.
Его обладателем оказался тот самый мужчина, которого они видели у расписания пару дней назад!
Выражение его лица было спокойным, чуть отстраненным; лишь в глазах играли какие-то бесовские искорки.
"Демон", - пронеслось в голове Кессиди, и она тут же отругала себя за неуместный романтизм.
Между тем, мужчина продолжал:
- Профессор Аарон Хотчнер. Планирую провести с вами год за изучением литературы времен античности и средневековья. Работа нам предстоит долгая, но увлекательная: в загадках недостатка не будет, уж поверьте мне.
Кессиди взглянула на Ренату: та была белее больничной простыни и, казалось, еле дышала. Тем не менее, статическая маска спокойствия оставалась на ее лице прежней.
"Интересно, - думала Кессиди, - между ними что-то пробежало, или"...
Что именно "или" не дал додумать вопрос о сдаче экзаменов, о списке литературы и о методах проведения практических занятий.
Требования профессора Хотчнера были стандартными: посещай, работай, сдавай вовремя - и будет тебе счастье. Автоматов профессор не признавал. Однако, последнее его требование показалось девушке странным.
Профессор смотрел в одну точку - на кого-то в аудитории; на кого - Кессиди не поняла, а вертеться было бы некрасиво.
- Удивите меня своим интеллектом, - понизив голос, сказал профессор, - своим творческим безумием, филологической интуицией. Очень хотелось бы знать, на что вы способны.
"Демон", - пронеслось в голове Кессиди, и она тут же отругала себя за неуместный романтизм.
Между тем, мужчина продолжал:
- Профессор Аарон Хотчнер. Планирую провести с вами год за изучением литературы времен античности и средневековья. Работа нам предстоит долгая, но увлекательная: в загадках недостатка не будет, уж поверьте мне.
Кессиди взглянула на Ренату: та была белее больничной простыни и, казалось, еле дышала. Тем не менее, статическая маска спокойствия оставалась на ее лице прежней.
"Интересно, - думала Кессиди, - между ними что-то пробежало, или"...
Что именно "или" не дал додумать вопрос о сдаче экзаменов, о списке литературы и о методах проведения практических занятий.
Требования профессора Хотчнера были стандартными: посещай, работай, сдавай вовремя - и будет тебе счастье. Автоматов профессор не признавал. Однако, последнее его требование показалось девушке странным.
Профессор смотрел в одну точку - на кого-то в аудитории; на кого - Кессиди не поняла, а вертеться было бы некрасиво.
- Удивите меня своим интеллектом, - понизив голос, сказал профессор, - своим творческим безумием, филологической интуицией. Очень хотелось бы знать, на что вы способны.
По позвоночнику Кессиди побежали мурашки. Вот это профессор!
- Ну, вот и познакомились, - после непродолжительной паузы сказал мужчина. - Начнем, пожалуй. Сегодня поговорим о мифах и мифологическим сознании. Как говорил Джеймс Джордж Фрэзер...
- Дай ручку, пожалуйста, - обратившись к Кессиди, попросила Рената. - Моя вдруг перестала писать.
- Держи, - Кессиди протянула одногруппнице запасную ручку и, случайно прикоснувшись к ее руке, поняла, почему Ренатина ручка не пишет.
- Ну, вот и познакомились, - после непродолжительной паузы сказал мужчина. - Начнем, пожалуй. Сегодня поговорим о мифах и мифологическим сознании. Как говорил Джеймс Джордж Фрэзер...
- Дай ручку, пожалуйста, - обратившись к Кессиди, попросила Рената. - Моя вдруг перестала писать.
- Держи, - Кессиди протянула одногруппнице запасную ручку и, случайно прикоснувшись к ее руке, поняла, почему Ренатина ручка не пишет.
Она замерзла. Руки Ренаты были ледяными: бескровные холодные руки.
Рената, видимо, волновалась: ее лицо не выражало ничего, но руки...
Рената, видимо, волновалась: ее лицо не выражало ничего, но руки...
Тут определенно была какая-то загадка. Однако, разбираться было некогда, т.к. профессор давал материал очень быстро. И Кессиди погрузилась в мифологию древних греков.
